Был в цирке...

Тверской цирк - одно из самых уютных мест, в котором мне удалось побывать за всю историю своей жизни. Были дрессированные пудели, доги, обезъяны, канадские пумы((!!!)( честно думал, что они не дрессеруемые животные), лошади. На последней я даже умудрился покататься на арене цирка. Русский тяжеловоз( не, ну, кто ещё мамонта Лорда мог выдержить, кроме тяжеловоза?)

Лорд на коне

В цирке мне понравилось, а по приезду мой очкастый взгляд приметил ящерку и вот:

Дитя дракона

А завтра в 10 утра я уже буду в Москве, я надеюсь. С красными волосами, отросшими до плеч волосами, невыспавшимся лицом, но дома, с кошками, собаками и любимой кроватью.
А голова начинает болеть. Погода меняется.

@темы: всяко-разно, Дорога снов

---

Нет, ночь вообще нечто

Почему-то все реально стало плохо, касаемо моей головы. Жутко болит именно ночью, мешая мне лечь спать. Я устал от этой боли. Реально устал. Как же мне надоела эта постоянное ощущение ломающейся переносицы, вдавливания висков в череп, стук в затылке и шум в ушах. Я устал от этого, реально устал. Хочу, чтобы это прекратилось. Эй, Боги, вы меня слышите? Прекратите этот ад, который в моей голове, выключите ад!

А вообще, еще чуть-чуть и я доеду до Москвы. Осталось чуть-чуть. Уже послезавтра я буду в любимом городе, на любой кровати в окружении ненавистных персиковых обоев, но дома. Там как-то легче все переносится.

@темы: всяко-разно, Приехали... высаживайтесь.

---

А у нас есть...

...личинка лисы

@темы: всяко-разно, Дорога снов

---

Мда.

Спал всего 4 часа, и я очень хочу спать. Проснулся в шесть утра от того, что голова болит невыносимо. И сейчас болит. И вены на руках болят.
Надо бы попытаться заснуть, да не получается.
Кто-нибудь подарите мне гильотину на День Рождения. Я же немногого прошу-то...

---

Узнать, что обещает вам Третья Дорога?

---

Забыл.

Это нечто со мной 14 лет. Это нечто для меня дороже всех собак вместе взятых. Это моя личная старая гвардия, которая со мной с самого детства. И мне немного больно, что уже 14 лет. Протяни, пожалуйста, подольше, моя Старая, но оттого не менее любимая,

Старая гвардия, Уилльям.

@темы: Дорога снов

---

Ну, день странный.

Вообще, сегодня я со знакомой ходил в Тверской музей Оружия. Таки буду няшкой, скажу, что музей достаточно интересен тем, что в нём можно подержать оружие в руках, почувствовать себя русским богатырём, примерив кольчугу, да и ощутить боярыней, что и не забыла сделать Гульнур.

Гульнур

Так же мы заметили несколько интересных вещиц...

Интересности

Потом мы поехали в цирк, в кассу - покупать билеты, и в субботу идём на спекталь, на 12 часов дня. Должно быть интересно.

Ах да, плохое предчувствие, что я где-то потерял карточку, на которую перечисляют стипендию. Нигде её сейчас найти не могу. Реально нигде. Ни в джинсах, ни в верхних кофтах, ни в рюкзаке, и самое главное, я забыл, где её оставлял в последний раз. Помню, как расплачивался ею в последний раз в СпортМастере, помню, как смотрел счет на ней в банкомате... и всё, как обрубило. Желательно мне её найти до вечера субботы, иначе будет всё очень плохо.

Напоследок толстый Лорд и подобие монгольского шлема.

@темы: Приехали... высаживайтесь., Дорога снов

---

Кажется, сегодня я встречу рассвет.

---

Очколомастер.

У меня опять сломались очки. Я не знаю, что это за удача такая, но ломаются они постоянно. Я трачу половину стипендии лишь на то, что покупаю себе постоянно новые очки. И совершенно неважно, где я их покупал - линзмастер или переход в метро. Они всё равно ломаются. То душка, то стекло, то ещё что-то. Кошмар какой-то.

Сегодня не могу уснуть. Устал, но не могу. Две кружки кофе вечером были лишними всё-таки. В среду собираемся с Гульнур съездить посмотреть на Тверские доспехи, пока её теща и моя мама поедут смотреть краеведческий музей. А завтра в магазин надо съездить, а я не хочу. Ну, зачем нам куда-то ехать...мясо есть, в мультиварку кинуть варить, чего лишний раз деньги-то тратить на фигню какую-то, а то я знаю её, накупим кучи, и пяти тысяч, как не бывало. Ненене. Не хочу.

18 уже возвращаемся в Москву. Думаю, стоит идти в парикмахерскую или всё-таки стоит оставить свой крестьянский юношеский крысиный хвост в покое и дать ему слегка отрасти? Думаю-думаю-думаю.

обещал показать себя необросшего? Это есть у меня

Спать не хочу, рассказ не идёт, зырю в окно и пытаюсь объяснить себе, что под окном никто не бродит, просто ветер гуляет.

А тут немного патриотического...

Ты стреляй в меня, брат мой, стреляй,
Я стерплю, как всегда, тебе я клянусь,
Но тебе никогда не скажу я «Прощай»,
Ибо знаю, что ты вернёшься на Русь.

Ты стреляй в меня, брат мой, стреляй,
Я стерплю, как всегда, тебе я клянусь,
Знаю, ты не хотел предавать этот край,
Не бойся, я на тебя совсем не сержусь.

Ты стреляй в меня, брат мой, стреляй,
Я уже предательства твоего не боюсь,
Вместе мы встретим следующий май,
И поэтому, мой брат, я не сдаюсь.

@темы: всяко-разно, Колдуй, дружище, колдуй!, Дорога снов

---

Агрх.

Эти странные люди меня искренне достали. Хотели жить по европейским стандартам? Живите! Курить в общественных местах нельзя, ругаться матом тоже не желательно. Хотели жить по американским стандартам? Живите! Вон, в Америке, несмотря на участие в ВТО, многим европейским продуктам нет входа на рынок. Россияне, очнитесь, хватит ныть по поводу отсутствия какой-то дряни. Вы что, без колы и дня не проживёте? Нам выдался шанс своё с/х поднять, радоваться должны, а страдаете хернёй какой-то, даже смотреть страшно.

Извините, но пару-тройку месяцев( евросанкции больше не продержатся при таком ударе по экономике и слетят нафиг), можно потерпеть без голландских сыров и мидий с устрицами. Если чего, могу вам их из Волги достать и почтой выслать. Думаю, не хуже ваших французских будут. Да надоели вы. Залезаю в "Последние записи" и каждый, блин, второй ноет о том, что ему запретили что-то прямо очень жизнено необходимое. Что, здесь реально все такие богатые и каждый день кушают сыры с плесенью и запивают всё франц вином?

Я обычный москвич живу в семье со средним достатком( нормальным, средним, хорошим достатком) и моя семья никогда не берёт полные химией западные продукты. Ни Валио, ни иже с ним. Да я лучше у Батьки буду, в белорусском закупаться, что под окнами, пусть там и дороже на 10-20 рублей, зато вкусно и без химии, чтобы вечность лежало и не портилось. Вот нафиг оно надо? Странные вы, Россияне. Только недавно Крыму радовались, а стоило показаться каким-то трудностям - патриотизм сдулся? А как же люди в войну-то жили? Без ваших йогуртов финляндских.
Отвратительно. Тоже мне, русские.

А я пошел запивать бутерброд из нашего русского хлеба с угличевским сыром настоящим русским квасом. И мне хорошо, потому что это вкусно. И я прекрасно обхожусь без всякой европейской дряни. А антоновку я найду, где собрать можно.
А вам, господа и дамы, я советую перестать ныть по поводу европродукции. Ничего, кроме раздражения это не вызывает.

@темы: всяко-разно

---

Саламандра

Саламандра

На бурой шкуре, что заменяла ковёр, заваленного на охоте медведя, у горящего огня в камине сидел симпатичный ребёнок, на вид, семи лет. Его рыжие, словно шерсть дикой лисицы, волосы непослушным вьющимся вихрем спадали на белоснежный лоб. Прикусив нижнюю губу от напряжения, он уже долгое время держал маленькую ладонь в опасной близости от языков ярко-красного пламени, готовых болезненно приласкать тонкую кожу на запястье, оставляя яркие отметины на память. Но ни ожоги, ни боль не пугало заразившегося любопытством мальчишку, которого только недавно научил читать отец.

Зажмурившись, будто приготавливаясь, он коснулся указательным пальцем обжигающе горячей поверхности огня, но ничего не произошло. Горящий поток воздуха будто принял ребенка за своего, и шутливо, как домашний щенок, лизал палец, не оставляя следов.
- Кардер ри варра! – прошептал он совсем тихо, и из пламени показались две черные бусинки глаз и длинный красный, как кровь, язык. Кто-то мелькнул, маскируясь в огне, еле заметно улыбнулся, пробежался по тонкому пальцу четырьмя маленькими, скользкими, но теплыми лапками. Мальчишка лишь затаил дыхание и зажмурился, как было написано в книге, которую он украл с высокого стола отца, где всегда лежало множество свитков, склянок, амулетов и книг.

Юный волшебник ощутил, как после его тихих, но уверенных слов из пламени рождается что-то светлое и очень яркое. Но открывать глаза он не спешил, понимая, что в волшебстве никогда нельзя спешить, если даже очень-очень сильное любопытство выпрашивает изнутри взглянуть хотя бы одним глазком на то, что происходит. Он не видел, как на его ладони, свернувшись клубком, лежала забавная черная, как уголёк, ящерица с рыжими, словно огонь, пятнышками. Лениво облизываясь красным языком, она наблюдала за зажмурившимся ребенком. По лицу были разбросаны множества светло-коричневых точек, которыми обычно награждает детей богиня Солнца и огня Мирона, и этого маленькой ящерице было достаточно, чтобы принять юного мальчика своим хозяином.
Выждав минуты три после действия заклинания, ребёнок, улыбаясь, открыл глаза и вскрикнул от удивления. Любопытные карие глаза уставились на то идеальное создание, которое было рождено его магическим словом и силой огня.
- Получилось! – испугавшись крика, ящерица шмыгнула под рукав свободной белой рубашки, вцепилась когтями в ткань, и зажмурилась, дожидаясь, когда этот шумный ребёнок перестанет трясти рукой, - эй, выходи… я тебя папе должен показать! – продолжал кричать он громко, по детской наивности не зная, что любые, даже магические, животные любят тишину и, желательно, спокойствие.
- Что ты шумишь? – на шум в гостиную заглянула темноволосая женщина с голубыми глазами, - Нарри?
- Ящерка вылезать не хочет! – надулся мальчишка, кивнув на рукав, - я её создал, а она не слушается! Вот! – сменив тон, пробубнил сын мага, надувая тонкие розовые губы. Женщина улыбнулась и опустилась на колени перед сыном, взяв аккуратно его маленькую руку в свою нежную ладонь. Длинные пальцы засучили рукав и чёрная ящерица быстрым движением оказалась на ладони мальчишки, - она и не будет слушаться тебя, пока ты будешь кричать, Нарри.
- Он уже не Нарри, - в комнату зашел невысокий мужчина с такой же копной рыжих кудрявых волос и бледной кожи, - Его имя Наррон, полное и громкое. Он всё-таки будущий маг королевства, - с гордостью произнес мужчина, обнимая сына, посмотрев на ящерицу, - Знаешь, как называется? – улыбнулся он рыжему мальчишке, который удивленными глазами посмотрел на мужчину, что поднял его на руки легким движением. Женщина тоже поднялась с колен и обняла мужа с другой стороны, рассматривая первую осознанную магию своего малыша.
- Нет… а как? – мальчик тоже рассматривал ящерицу, сонно зевнувшую и свернувшуюся клубком на маленькой ладошке.
- Огненная саламандра, Наррон, это огненная саламандра. Хранитель нашей семьи и каждого члена семьи. – ещё более гордо произнёс мужчина, вдохнув приятный аромат цветов с волос своей жены, которая подарила ему такого чудного смышлёного мальчишку.

@темы: Колдуй, дружище, колдуй!, Дорога снов

---

Хотелки тт

Какой день держатся мысли-хотелки. Хочу попасть на игру, хочу научиться фехтовать, хочу прочитать несколько потрясающих фэнтези-книг. Из всего этого вполне реально только последняя хотелка и я преступлю вечером. Остальные хотелки так, чувствую, и останутся хотелками. Ну, как я научусь фехтовать адекватно без учителя, если у меня и руки, простите, из жопы, а желания выше крыши. На одном желании далеко не уедешь. А игра...ну, кто тебя туда отпустит? Тут остаться на выходные в Москве с боем приходится выбивать, а ты тут про игры за городом... да кто же тебя, Родимый мой, куда отпустит. Скажут дома сидеть - сидеть будешь, как собака.
Печально все это. Тт

@темы: всяко-разно

---

Законченное.

Ларры

Колкий взгляд сероглазого юноши цеплялся за каждую шелохнувшуюся тень деревьев, что окружали им разбитый для ночевки небольшой лагерь с палаткой и костром. Запах серого дыма и пары травок отпугивали диких зверей и любопытную нежить от места стоянки, сделав его более-менее безопасным от нежеланных гостей. Гнедой крепкий конь с большими глазами и белым пятнышком на лбу стоял у дерева, привязанный к сухой ветке ели. Она широкими снежно-колкими лапами нависла над льняной палаткой, будто стараясь оградить юношу от всего, даже от всевидящего ока богов.

Юноша и не подумал о том, что, начнись сильная метель, весь снег упадёт на него тяжёлым грузом, и если не убьёт сразу, то обречёт на медленную смерть, но природа была, кажется, на стороне этого молодого охотника. Новенький арбалет, подарок отца, мирно лежал рядом с ним на дорожном одеяле, ожидая, когда удастся показать себя в охоте. Только вот никто не хотел становиться жертвой совсем неопытного мальчишки, что вышел с оружием наперевес в лес наперекор собственной матери. Немолодая женщина, держа за руку пятилетнюю девочку в теплой шубке из волчьего меха, провожала его до самых деревенских ворот и не хотела отпускать никуда одного. Юноша лишь улыбнулся, поцеловал заботливую мнительную мать и потрепал чёрные волосы смуглой девчонки, с неодобрением смотревшей на старшего брата.

Непослушная прядь чёрных волос, выбившаяся из-под заячьей шапки, спадала на пронзительно-серые глаза, которые были подобны звёздам, что со скучающим видом смотрели вниз с тёмного неба. «Звёзды знают всё» - много раз слышал он от отца, когда тот, улыбаясь, стоял у яблони во дворе, смотря на летнее небо, переполненное яркими и столь далекими звездами. Мальчишкой, он не понимал, почему звёзды должны всё знать, но однажды увидев, как умирала звезда, падая на холодный снег – вопросов больше не задавал. Серебристая точка упала недалеко от него, превращаясь в человека. Умирающая бледная девушка с мудрыми, живыми, голубыми глазами и копной длинных огненных волос лишь улыбнулась ему, растаяв подобно льду на солнце.

Тот случай поразил темноволосого мальчишку до такой степени, что он дня два ни с кем не разговаривал, а потом рассказал всё отцу – молодому крепкому мужчине с обветренной кожей и открытой улыбкой. Тот задумчиво вздохнул, усаживая сынишку рядом с собой на пол у камина, и рассказал о Звёздном проклятии. Его голос был тихим и грустным, и мальчик с ещё открытым, добродушным взглядом менялся в лице.

И отношение к звёздам поменялось тоже. Теперь он с некоторой грустью смотрел за тем, как падает очередная звезда, забирая с собой чью-то душу. «Если звезда упадёт зимой, значит, кто-то близкий тебе вскоре умрёт» - закончил повествование отец. Он оказался прав: тем же годом в их семье умерла сестра его матери, ей не было и сорока зим. Последним холодным утром она так и не проснулась. На следующий день она была похоронена на деревенском погосте рядом с могилами родителей.

Вытащив из дорожной сумки хлеб, черноволосый юноша отвлёкся от грустных мыслей и обернулся на гнедого жеребца, что смирно дремал у дерева, ничего не опасаясь. Отломив себе горбушку, он запил её теплым чаем. Зачарованная местным магом фляга держала тепло около суток, позволяя охотникам греться в холодные дни. Хотя матёрые мужики брали настойку можжевельника с травами и брагу с собой на охоту, но юноша знал – лучше чай, чем пьяный сон на снегу. Можно проспать опасный момент, после которого уже никогда не проснёшься в этом мире. Вздохнув, юноша посмотрел на сумку, что досталась ему от отца, и улыбнулся своим мыслям о тёплой печке и о сказках, которые рассказывает мать, внимательно слушающей девочке с длинными черными косами, что лежит на кровати в их общей комнате. Он помнил их наизусть, хоть и вырос уже. Подул сильный ветер, слегка задевая снежные шапки деревьев, и заставляя юношу потеплее запахнуть свою кожаную куртку с волчьим начесом внутри. Новая порция сухих веток отправилась огню на съедение, и тот одобрительно зашелестел, с аппетитом поедая древесину на ужин. По одной из легенд, в пламени можно было поймать огненную саламандру, что исполняет все желания поймавшего её. Пытать удачу молодой человек не стал, лишь усмехнулся.

Мороз пробирал до костей, но юноша крепился и не жаловался даже богам, ни старым, ни новым. Он просто старался уснуть, перебравшись в палатку. Спать на холодном настиле было не в новинку, но мороз пробирал до костей, обжигая ледяным дыханием легкие и пытался довести непрошенного гостя. Лишь только под утро ветер улегся, оставляя не взятый им приступом лагерь. Юноша встал, не дожидаясь первых лучей, чтобы побыстрее собраться и замести место своего пребывания рядом с королевской елью, что как могла, защищала темноволосого юнца от ветра.

На сборы ушли какие-то минуты, и все вещи аккуратно разошлись по двум кожаным сумкам древесного цвета, накинутым на фыркавшую от негодования лошадь. Могло показаться, что конь хотел уже быть, в конюшне у дома, в теплом стойле, рядом со статной, породистой соловой кобылкой, которая скоро принесёт долгожданного жеребёнка, который потом принес бы десяток золотых монет. Парень лишь улыбнулся и потрепал жеребца по гриве, провел рукой по шее и запрыгнул в седло. Была надежда подстрелить пару зайцев на заячьей опушке, туда и направился черноволосый, сократив дорогу через замёрзшее озеро.

У самой кромки льда юноша по велению сердца остановил коня и спрыгнул, ломая улёгшиеся за ночь снежинки. По льду, громко резвясь, под прекрасную мелодию, так непохожую на его деревенские мелодии, танцевали четыре очаровательные девушки в лёгких белоснежных, как нетронутый человеком снег, одеждах. Бледная кожа казалась мертвенно белой, но почему-то это нисколько не пугало темноволосого. Девушки были все очень похожи друг на друга и смеялись, резвились, словно русалки летом. Но молодой человек не подумал об этом, продолжая наблюдать за тем, как светловолосые красавицы двигаются в такт мелодии. Он так был зачарован их красотой, что не заметил, как они стали ближе. Их можно было коснуться…

- Как зовут тебя? – услышал он хрустально-высокий женский голос, которому бы позавидовала любая певица. Одна из светловолосых девушек вышла из круга и начала танцевать вокруг него, и юноша почувствовал исходящий от них холод.
- Марьек, - тихо ответил он, расплываясь в глупой улыбке - такие красивые девушки, которых не увидишь даже в столице, обратили на него своё королевское внимание. Лёгкие, почти прозрачные платья подчёркивали все достоинства девушек, которые казались, которые казались такими красивыми и холодными одновременно
- Марьек, ты знаешь, кто мы? – смеясь, произнесла другая девушка, потянув к нему руку. – Марьек, ты знаешь, что мы умеем?
- Я не знаю, - честно признался он, но почему-то коснулся длинными смуглыми пальцами ледяной, но нежной кожи ладони. Прикрыв глаза, юноша шагнул на поверхность голубого льда, ощущая, как его самого кружат в странном танце девушки.
- Мы снежные Ларры*, ты ведь слышал о нас, да?

Юноша не успел ничего ответить: откуда-то с берега прилетел большой ком снега, что ударил в лицо одной из светловолосых девушек. Этот удар заставил всех девушек измениться в лице, а саму красавицу отойти от молодого охотника. Он махнул головой, точно сбрасывая с себя вуаль колдовства. Красивые девушки рассыпались на еле заметные частицы, которые были подхвачены ветром. Духи превращались в туман, который обхватывал серебристым снежным кольцом юношу, отрезая его от берега. Нахмурившись, мальчишка попытался пройти, но встретился с ехидным взглядом желтых глаз. По-настоящему испугавшись, он заметался, не понимая, что делать, каждый раз вдыхая опасную пыль, которая способна погубить даже самого сильного орка за считанные минуты. Солнце только начало подниматься над лесом, и первые лучи коснулись тумана, когда чья-то крепкая мужская рука выдернула его из дымчатой ловушки.

Пару раз ударив юнца по щекам, дожидаясь реакции, мужчина выдохнул – живой. Обернувшись, он встретился с серьезными серыми, почти серебряными, глазами темноволосого мужчины.
- Отец? – прокашлявшись, черноволосый осмотрелся и увидел, что у гнедого коня стоит знакомый белоснежный мерин из конюшни, с седла которого свисали три заячьи тушки.
- Глупый мальчишка, - уронив мальчика в сугроб у озера, мужчина прокатил его лицом о колючий снег. – Я в город уехал, а ты один в лес? Ослушался запрета? – держа за шею, он продолжал топить кашляющего юнца в снегу. – Ты всё понял? – послышалось мычание, и взрослый охотник отпустил шею и крепко обнял сына. Их сходство было поразительным. Смуглая кожа, черные длинные волосы и серо-серебристые глаза, подобные звездам.
- Не смей так делать, ты мой единственный сын, – прошептал отец, крепко прижимая к себе ослабевшего юношу, - я думал, что не успею: Ларры пытались утопить тебя в ледяной воде, глупый ты малый. Мать узнает, тебе и мне мало не покажется, голову ведь открутит, знаешь об этом, щенок? – продолжал ругаться он, приглаживая на затылке растрёпанные волосы мальчишки. Плечи недавно бравого подростка слегка подрагивали, заставляя отца лишь тихо шептать: - Ну, всё-всё, хватит. Всё прошло. Сейчас домой поедем, разотрём тебя настойкой и положим на печь. Полежишь денёк, и обещаю я … вместе на охоту пойдем. Тут и я виноват, Марьек. Всё…поднимайся! – подтянув молодого человека и поставив его на ноги, старший подобрал заячью серую шапку и надел на сына, ободряюще улыбаясь. – Идём, Марьек…

Чёрный менестрель

Столица Кальеры встречала светловолосого мужчину ярким праздником города. Несмотря на темную ночь, практически, все улицы были освещены магическими фонариками, что висела прямо в воздухе, приманивая к своему волшебному притягательному огню ночных бежевых и темно-коричневых бабочек. Их аккуратные крылья со скромными рисунками с аппетитом пожирали языки пламени, не жалея ночную красоту, которая была вложена природой в столь хрупких существ. Темно-зеленые глаза проводили одну из таких бабочек до красивого ярко-красного пламени, и зажмурились на секунду, дабы не увидеть, как глупое насекомое вспыхнуло за секунду. Отвернувшись, мужчина покачал головой и старался больше не смотреть на то, как умирают невинные творения Богини Лосаны*.

Он шел прямой дорогой по знакомому ему пути до старенького трактира на окраине, в котором хозяин-эльф всегда держал небольшую комнатку для одного постояльца, который словно ветер, мог быть сегодня тут, а завтра оказаться где-то рядом с Пустошью, собирая чужие легенды для мира. Поправив кирту* за спиной, старался увернуться от идущих к центру города людей, которые слегка непонимающе смотрели на того, кто пытался улизнуть с этого праздника жизни, и желательно незаметным для старых, новых и вообще каких-то либо знакомых: он слишком сильно устал для пустых разговоров. Блондин хотел лишь сейчас лечь на ту самую небольшую кровать в маленькой, но уютной комнатушке, и заснуть, отдыхая телом от столь изнурительного путешествия от Сонерьи, столицы Невогоринса, находившегося на юго-востоке материка, до Риаса, который был главным городом Кальеры. Его путь был слишком долгим, и иногда казалось, что это явно последняя дорога туда.

Истоптав несколько десятков сапог до Сонерьи, он, практически, впервые понял жизнь за свои тридцать два года. Не все песни слушает толпа: про любовь рыцаря к прекрасной даме – пожалуйста, никто и слова не скажет, но стоит коснуться музыкой одиночества или солдатских душ, так простые деревенские люди чуть ли не кидались на него с вилами, дабы не пел песни про темную сторону жизни. А куда, без темной-то? Лишь только понимающий взгляд почти черных глаз и еле-заметная улыбка заставила допеть его до конца, лишь для той, кто в ночь опять уйдёт выполнять очередное задание гильдии наемных убийц. Кто знал, может когда-то будет заказан и он? Только вот не боялся, совсем не боялся. Даже сердце не побежало быстрее от мысли, что где-то его встретит случайный болт хорошего арбалета. Почему не боялся? Он уже пережил крещение водой и огнём, которыми в благодарность за концерт, наградила его столица Аморсии. Не стоило петь про будущую жену Его Высочества, совершенно не стоило.

Так он и шёл, ничего не боясь. Он шел по тропам в лесах, да по проселочным дорогам, заходя в сонные деревеньки и города, засыпал на сеновалах с очередной пышногрудой красавицей, а потом уходил, даря на прощание очередную песню про Королеву сердца. Только чем дальше уходил он, тем чаще вспоминал полные грусти карие глаза, что увидел однажды в трактире. Собирая легенды, сказки, рассказы… он их записывал под серебряную мелодию струн. Музыка струилась громким басом, то тихим перезвоном. Многие были свидетелями, как он настраивал кирту и, услышав только что рассказ от старца деревни, просто пел её уже песней для обычного люда.

Свободный менестрель – чёрный менестрель, так иногда кликали зеленоглазого мужчину те, кто узнавал его среди других таких же, как он. Только этот был другим слегка, он выбрал путь менестреля-отступника, изгнанного из собственной страны за правдивые слова под серебром струн. Зато в Кальере его любили за крепкое слово и совершенно не кроткий нрав. Кальера всегда была замечательным местом, где не боялись ни махать мечами, ни сражаться на словах.


Небольшие двухэтажные и трёхэтажные дома создавали видимость уюта, а с почти каждого окна свисали флаги треугольного герба столицы: на красном фоне могучий Рианес стоял в гномьей кольчуге, облокотившись на эльфийский меч, а картину завершал арбалет за широкой спиной, сделанный алвами. Усмехнувшись подобному лицемерию о дружбе разных рас( считая, что эльфы искренне ненавидели своих близких родственников – алвов), светловолосый с уверенностью знающего человека свернул в темный переулок, который, петляя, позволял обойти шумные улицы. Скрываясь в узком проходе, не освещенным магическими фонарями, он шел по памяти, напевая тихо мотив его новой песни о бабочках на празднике жизни, которым отведено было всего лишь пару часов жизни.

Здесь всё было значительно теплее. Ласковый свет тусклой лампы, что привлек внимательный взгляд любопытных глаз. Об стекло билась такая же бабочка, что погибла несколькими минутами ранее на площади, но у этой было больше шансов, чтобы выжить без вмешательства мага, но с подачи обычной человеческой руки. Не всё спасается магией, светловолосый понял это, когда жил в Аморсии. Иногда, чтобы спастись от гильотины спасает небольшая группа отступников-самоучек с деревянными мечами, и парой-тройкой магических амулетов. Аморсия, считал он, была слишком жестокой страной: всё ради религии, затуманивающий разумы обычных людей, и Орден, с которым столкнулся светловолосый однажды. Ох…прекрасные воспоминания!

Выйдя из переулка, блондин оказался около небольшого двухэтажного дома, во дворе которого на ступенька сидела маленькая темно-русая девочка лет четырех. Увидев знакомую фигуру в свете фонарей, она бросила свою тряпичную куклу в льняном платье на деревянную поверхность, подскочила на ноги и с улыбкой понеслась к расставившему руки мужчине. Он подхватил девчушку на руки и немного покружил.
- Лонса, - рассмеявшись, он звонко поцеловал шатенку в румяную щеку, - ты подросла
- Ирос, - звонкий, как весенняя капель, голос чуть ли не оглушил мужчину с чувствительным музыкальным слухом, - ты вернулся, как обещал! – с усмешкой слушая её щебетание, мужчина, продолжив держать её на руках, наклонился и подхватил черноволосую куклу, оставшуюся лежать на ступеньках. Зайдя в дом, он почувствовал приятный аромат жареного мяса, который сразу же вызвал прошение желудка о вкусной, горячей еде. Вздохнув, он поставил девчонку на пол, погладил макушку и почувствовал тяжелый взгляд пронзительно-синих, почти фиолетовых, глаз. Обернувшись, он молча помахал рукой, стоявшему длинноволосому мужчине.
- Ты приехал… - тихо произнес он, еле-заметно улыбнувшись. Ирос кивнул и сделал шаг к отцу девочки, что протянул свою руку в знак приветствия. Они с минуту смотрели друг на друга, молча. Застывшая женщина у стойки с полотенцем улыбалась, отсчитывая секунды, когда её муж, многоуважаемый Китрен, не сдержится и всё-таки обнимет уставшего с дороги путника. Её взгляд обжигающе-карих глаз внимательно пробежался по одежде светловолосого. Ничего не изменилось со времен годовалого отсутствия. Всё та же деревенская белая рубашка, кожаная черная куртка и такие же брюки для езды верхом на лошади. На бедре свисал короткий клинок с эльфийской гравировкой, а за широкой спиной висела кирта. Покачав головой, она жестом подозвала девчонку, которая в руках держала пойманного сверчка.
- Сходи за кувшином в погреб и принеси груздей в банке. Я сейчас им ужин накрою. – слегка шлепнув по пятой точке для скорости, молодая женщина вышла к мужчинам, которые уже крепко обнимались в порыве чувств, и тихо беседовали между собой.

- Как там? Холодно? – усаживая менестреля за стол, хозяин трактира сел рядом, подставив под подбородок массивные ладони. Ирос кивнул с некоторой внутренней надеждой, поглядывая на две тарелки, что лежали на стойке с жареным мясом и пюре. Чуть ли не облизываясь, как рыжий кот на сметану, мужчина перевел взгляд на друга. По-эльфийски тонкие черты лица не скрывали, что мужчине уже за тридцать лет, но он все также необыкновенно красив, особенно для женщин-вдов в округе, для которых был лакомым кусочком. Только вот у Девиура, хозяина трактира, не было желания любоваться другими женщинами, кроме как своей кареглазой леди, дочерью степей, Альминой. Её пышная черная коса спускалась до талии, а миндалевидные глаза, да и нежная смугловатая кожа делали её первой красавицей этой части города. Вместе у них получился очень крепкий союз красивых людей, у которых родились двое очень симпатичных детей. Старший – Арам, шестнадцати зим от роду, внешностью пошёл в мать, такой же смуглый и черноволосый, только вот глаза ему достались отцовские, серые. Ещё от отца ему досталась магия, стихийная – он отлично управлял стихией воды, да и учился в магической академии, что стояла совсем рядом с королевским замком.

Кальера очень ценила магов, признавая, что это именно их защита позволяет существовать государству (королевству или о чем ты там писала), особенно учитывая угрозу от столь сильного противника, как Аморсия, которая долгое время желает расширить свои территории за счет Ресмарских гор, где проходит граница, и эльфийских лесов.

Младшая дочка Лонса, на удивление местных знахарей, была полной копией своего отца внешне, даже глаза достались серебристого цвета, а ушки были чуть заостренными. Хвастаясь, он приговаривал, что отправит дочь к родственникам, в Тюренель. Она была больше эльфом, чем человеком, и это не могло ни льстить, считая, что многие дети эльфов и людей работали в коллегии иностранных дел при Императоре.

Девиур с таким же аппетитом ел жаренную оленину, как и его гость. Кирта стояла у стола, требуя, чтобы её струны приласкали теплыми пальцами, и в обмен она бы рассказала семье о путешествии.
- Я видел девушку, ей было от силы двадцать три, - начал менестрель, взяв инструмент в руки. – Не слушала она меня, когда пел я о любви…
Но, когда серебряные струны спели ей про смерть,
Я понял, что её душу примет лишь земная твердь.

Она смотрела, и я понимал, что пою совсем не зря,
Я пою для той, кто в бою не жалеет даже себя,
Её клинок, не шучу, будто жаждал кого-то убить,
Но глазами она просила её за дела лишь простить.

Грустным голосом рассказывал он о приключениях в одной из таверне, когда он встретил наемницу в темной одежде и с обжигающими карими, но грустными глазами. Поставив кирту, он улыбнулся слушателям и кивнул, поднимаясь. Пустые тарелки были оставлены для уборки, а сам он расслабленно сел.
- Ты всегда приносишь нам песни, - улыбаясь, произнесла девчонка, забираясь к нему на колени. – Это дороже денег.
- Она права, твои песни всегда лучшие. Аморсия многое потеряла в твоем лице. – усмехнувшись, произнес Девиур.
– Так, Лонса, тебе пора спать. Вперед в комнату. И Иросу тоже пора спать. – спохватилась хозяйка дома, засуетившись с тарелками. – Расшумелись мы, сейчас постояльцев разбудим. – скомандовала она, забирая девочку на руки, и уводя её из главного зала в хозяйские комнаты.
- Не забыл, где твоя комната? – усмехнувшись, чуть тише спросил мужчина, распуская тугой хвост, что сдерживал водопад темно-русых волос.

Певец устало кивнул, улыбнулся, вновь повесив кирту за плечи, чтобы было удобно подниматься на второй этаж, где в конце коридора находилась уютная, но очень маленькая комната. Открыв дверь, Ирос не услышал привычный неприятный скрип от несмазанных петель. Неужто Девиур сделал её наконец-то? Нет, как друг блондин мог и потерпеть некоторое неудобство, ведь главное – это крыша над светлой головой и возможность бесплатно поесть вкусной и горячей еды. Здесь именно так, тепло, уютно и, главное, даром.

Недоверчиво, он ещё раз аккуратно покачал дверь, ожидая услышать пусть и неприятный, но всё-таки родной звук. Разочарованно выдохнув, он зашел в темную комнату, где проглядывались очертания не дорогой, но добротной мебели. Щелкнув пальцами, он зажег магические светильники, на которые они несколько лет назад раскошелились с Девиуром в небольшой лавке на магическом рынке, у какой-то торговки. Комнату озарил теплый свет от закрытых стеклом свечей, что висели в воздухе. Окно в деревянной раме было закрыто, но в комнате все равно было чем дышать, будто сегодня проветривали . Он всегда тут желанный гость. У стены, прямо около окна стояла одноместная кровать, накрытая узорчатым пледом, который на станке делала сама хозяйка трактира. Добротный небольшой шкаф из светлого дерева хранил в себе оставленные в нем вещи: ночные штаны, да зимний кожух, который он не стал брать с собой в путешествие.

Переодевшись, он сел на кровать, прикрывая глаза. Наконец-то до ноющих костей дошло, что пока никуда двигаться не надо – можно вдоволь отоспаться на мягкой перине. Откинувшись на подушку, он так и уснул, не удосуживаясь даже стянуть плед и накрыться одеялом. Лишь спустя минут сорок в комнату зашел Девиур, и, ухмыляясь, накрыл друга одеялом, словно младшего любимого брата. Потрепав светлые волосы, мужчина потушил магические светильники и аккуратно вышел, прислушиваясь. Привычный скрип не появился.
- Он научит детей плохому, - хмуро стрельнув карими глазами в мужа, произнесла молодая женщина, поправляя косу, - Почему ты никак не скажешь ему, что пора платить за ночлег?
- Альмина, что ты, богов ради, говоришь? Он мой брат, друг и я его должник. Ты прекрасно знаешь, если бы не он, то наших детей не было бы в помине. – и сделав паузу, произнес чуть тише, - Аморсия никого просто так не отпускает… ему это стоило души и собственной любви, мне же всего лишь пары шрамов, благодаря ему. – обняв жену, он поцеловал её в щеку, слегка облокачивая на резные перила, а затем коснулись невесомым поцелуем губ женщины. – Идём спать, - не смевшая возразить мужу, она приняла предложенный локоть и спустилась, как настоящая королева, на первый этаж. Прямо под лестницей была дверь в хозяйские покои, которые делились на три комнаты: родительская и детские, одна из которых почти всегда пустовала. Старший сын учился в академии, и практически никогда не ночевал дома, кроме каникул.

Пограничный небольшой город Арс широко и громко праздновал свой юбилей. На площади собирались люди, где развернулась шумная ярмарка, в центре которой находился горящий на помосте до небес костёр, к которому вели двух молодых людей. Длинные пальцы прижали к себе кирту, прикусывая пухлую губу. Народ, собравшийся в центре города, одобрительно шумел, летели тухлые овощи в почти ещё мальчишку и ещё молодого мужчину-полукровку. Первый, как любимую игрушку, прижимал к груди любимую семиструнную кирту с длинным грифом. Его лицо не выражало ничего. Второй же парень как-то издевательски улыбался. Они были слегка похожи – оба молоды, оба крепкие и оба были обвинены по несправедливости закона. Один просто неудачно родился, эльфийской полукровкой, а второй спел песню не в то время, не в том месте.
- Сегодня мы обречем двух отступников на благое перерождение! - грозный голос седоволосого мужчины, что стоял рядом с горящим хворостом для казни, - Орден Сарамона поймал сына скверных эльфов и грешной женщины, а так же Чёрного менестреля! – толпа загоготала с новой силой, одобряюще крича про смерти неверным.
- Лираниэль Девиур! – обратился он к темно-русом мужчину, который был коротко обстрижен. Для эльфов лишение их длинных волос было самым тяжелым оскорблением, за которое они могли без предупреждения лишить обидчика жизни, - вы не можете отказаться от страшного для Аморсии греха, в котором вы родились! Но вы смоете своей кровью грех за свою мать, которая посмела сойтись в грехе с эльфийским отродьем! – в чувствах выкрикнул он, указывая на усмехающегося ещё вчерашнего юношу, которому на вид было не больше двадцати лет. Полукровка незаметно покачал головой.
- Когда народ Аморсии, - перебил духовника полукровка, смело взглянув в глаза людям, что стояли перед ним, - поймёт, что любовь не контролируется людскими рамками, а дети не отвечают за деяния их родителей, тогда эти люди смогут никого не бояться… вс-с… - от удара палача подогнувшиеся ноги заставили юношу упасть на колени.
- Все мы знаем, насколько фальшивы речи потерянных для Аморсии! Но у нас есть ещё одна душа, которая ещё может искупить свой грех. Вейн Ирос, средний сын Рокка, кузнеца, и Вейн Лаоры, отрекаешься ли ты от того, что спел про Её Высочества, Королеву Канир или же твоя душа очистится божественным огнём? –Светловолосый юноша длинными пальцами перехватил гриф кирты и вызывающе улыбнулся.
- Я, Вейн Ирос, второй сын Рокка и Вейн Лаоры, говорю от всего сердца, что никогда в жизни не откажусь от тех слов, что были в моих песнях. То, что я вижу – я об этом пою, - громким, несвойственным мальчишке, басом произнес он.
- На костёр полукровку и Черного Менестреля! На костёр! – заголдела толпа, и лишь две пары глаз, полные слёз, не сводя взгляда, смотрели на светловолосого шестнадцатилетнего юношу с музыкальным инструментом.
- Что же… вы сами подписали себе смертный приговор, юноша, - без сожаления в голосе произнес священнослужитель, - Я надеюсь, что Боги триединства примут вашу душу, как…
-… как вы убираете в карман золотой за исповедь, правильно? – усмехнулся мальчишка громко, чтобы услышали все, и пока неодобрительно шумела толпа, в его поле зрения попали несколько фигур в капюшонах, которые аккуратно подбирались к помосту. Осталось лишь немного потянуть время…
- Замолчи, щенок! – звук от пощечины был созвучен со скрипом ножен, из которого вытащили меч. Как по команде около двадцати пяти молодых людей вытащили мечи. Запрыгнувшая на место казни девушка с голубыми глазами обворожительно улыбнулась мужчине, который застыл и ничего не успел предпринять: теплая алая жидкость заструилась под ноги, а сам труп упал, словно мешок картошки на деревянные доски.
- Шоу сегодня отменяется! – низкий женский голос породил среди толпы панику .
- Как ты догадался? – тихо спросил Девиур, подставляя под ловкие женские руки с аккуратными маленькими пальцами, которые вскрывали оковы шпилькой. Второй на очереди был юноша.
- Капюшоны. Не зря же я Чёрный менестрель – перехватив кирту поудобнее.
- Я твой должник…
- Мальчики, всё это, конечно, мило… но у нас проблемы – девушка, не показавшая своего лица, кивнула тенью на приближающихся стражников, которых было явно больше в поредевшей городской толпе, чем отступников, которые защищали своих, - советую заканчивать с лирикой. Ирос, твой клинок тебя дожидается в логове, со своим другом нас познакомишь потом… - сбегая по ступенькам на вымощенную кирпичом площадь, она свистнула. Несколько арбалетных болтов были направленны на кучку смельчаков, скрывая их в магическом тумане, что перенес их в пещеры Ресмарских гор, которые скрывали их скромное войско от людей Ордена.

- Девиур, это Корри, - улыбнулся он, когда кирта была за его плечом, а в руках был эльфийский меч, на стали которой играли отблески пламени от костра, - Корри… мой друг по несчастью, Девиур. – открыто улыбнулся юноша, поднимая смелые зеленые глаза на девушку лет двадцати.
- Девиур, ты можешь присоединиться к нам… а можешь перебраться к гномам, мы проводим тебя, - произнесла она, в её голосе чувствовалась власть, которая была несвойственная девушкам её возраста. Мужчины и женщины, находившиеся в пещере, суетились, кто-то тренировался в магии, кто-то фехтовал, кто-то готовил еду и поддерживал костер и читал запрещенные тракты о свободе. Так же встречались дети и подростки, как Ирос, что осматривался в привычном логове: всё-таки за две недели отсутствия и пыток что-то, да должно было поменяться.

Мужчина спал, натянув до носа одеяло. В его сны врывались воспоминания о страшных пытках, о разговорах по душам хриплым голосом с Девиуром, что сидел в соседней камере, звеня серебряными браслетами, прикованными к стене. Только на силе духа, они пережили тот страшный месяц, который шрамами остался на их телах и в их душах: когда собственные родители смотрели как ведут их сына на костер и ничего не делали.

Осенний ветер, шурша, гонял за окном пожелтевшую и опавшую листву. Местные маги обещали, что вскоре выпадет первый снег, который нежным настилом укроет замерзающую в одиночестве душу молодого мужчины. За осенью придёт зима, а зима, как известно, время опасностей и кардинальных изменений. Мёртвое время.


Ну что же... два относительно готовых рассказа, в голове ещё есть несколько историй, на которых должно хватить сил до сентября. А там пойдет история про старую перечницу-ведьму и шабаш. Только бы дожить и не расстерять все идеи, которые крутятся в голове, как бешенные псы. Не потерять их.

@темы: Аццкий менестрель, Колдуй, дружище, колдуй!

---

Ах...да.

Лиса Его Звёздного Высочества, рыжая морда, Бонд, которого все( кроме меня) называют это исчадие ада Бондиком. Сумасшедшие. Х_х
По сравнению с ним сам дядюшка Люцифер ангелом будет, простите за сравнение. Х_х

@темы: Дорога снов

---

Задумался.

Мне немного страшно, когда я говорю, что делал что-то ещё ребенком. Такое чувство, что этот ребенок был даже не два года назад, а лет десять, как минимум. Вот что значит родиться на сдвиге эпох, когда ты помнишь то, что дети сейчас не знают совсем. Старая музыка, старые фильмы, старые игры... всё это ребенком. Если я спрошу у современного пятилетнего ребенка о Дэвиде Боуи, Лабиринте и Бесконечной истории... что мне он ответит?
А я в их возрасте знал... и Сталоне знал, и Сигала знал.
Дети 1997 года уже совсем не те даже. Разница в два года, но большинство из них уже не видели то, что видели те, кто родился в 1995 и раннее. А до нас дошло. Практически, всё дошло. И тетрисы, и первые компьютеры, даже пишущие машинки дошли. 95 год всё-таки серьезный рубеж.

---

Менестрель закончен, я несколько вымотанный и опять это немного не то, что я хотел бы придать этой сказке. Опять слегка сухо... неприятна мне эта сухость, противна. Ладно, подождем отредактированной версии от Рири-сан, и пойдем опубликовывать на фикбук. Сейчас немного отдыха, хотя ещё хочется кое-что написать про зимнюю тему( кто-то прямо очень сильно соскучился по зиме, до страшного ужаса. Будет визг, когда выпадет хороший первый снег).

Небольшой презент, Лорд ещё пишет стихотворения.

Мороз рисует на стекле моём узоры,
О дальних странствиях поют ветра,
О том, как велики миров просторы,
И их дорог свободных хватит на века.

Поёт мне ветер о романтике сердец,
Что пустились в путь-дорогу сами,
В конце ждал хрустальный их дворец,
Соединенный навсегда семью мирами.


Я всё ещё надеюсь увидеть звёзды на зимнем небе. Когда зима... мне спокойнее, что ли. Легче. Свободнее. Защищеннее. За кучей одежды можно спрятать душу, а глаза же голубые как лёд. Мне можно не бояться быть слабым в это время, всё со знанием дела скрывает сама Зима. Будто понимает, что мне отдых нужен тоже, что я не железный, как бы не прикидывался летом, осенью и весной таким.
А холод на душу успокаивающей рукой укладывает снег, будто согревая его. Никто не согреет, кроме него. Так даже лучше. Снег не обманет, а холод не соврёт.

@темы: Колдуй, дружище, колдуй!, А зима нынче будет?

---

Прямо мурмурмур.

Мне устроили разнос на фикбуке. Почему я сижу и улыбаюсь?

@темы: Аццкий менестрель, Колдуй, дружище, колдуй!

---

Вечернее

Смотрю я на все это безобразие, и понимаю, что мир просто и окончательно сошел с ума. Нет, то что мы запрещаем зарубежную продукцию - мне искренне пофиг, у меня свои огурцы на грядках, да и мясо м соседней фермы тоже неплохое. А без колы, чипсов и пиццы я как-то проживу, сохранив желудок здоровым. Да и пинок это для нашего сельского хозяйства, ибо не фиг тратить гос. бюджет на марседес бенц и иже с ними. Не думаю, что будет дефицит продуктов. Дорожение на пару процентов может быть, но не дефицит. По крайней мере для меня. Я со спокойной душой покупаю курицу с местной птицефабрики и мясо с фермы. Не умерли. Мир сошел с ума тогда, когда за власть над людьми начали убивать этих самых людей. Я пацифист до мозга костей (правда, перочинка всегда в кармане), и я ненавижу слышать о насильственной смерти живых людей. И мне совершенно плевать, откуда у этой смерти растут руки. Я просто хочу крикнуть на весь мир 《Прекратите это》. Но не услышат, и это печально. И это не только Украина. Израиль тоже машина смерти та ещё, богом избранный народ тоже мне.

У нас все ещё дым, всё подступает к Орше (сто, кажется, км от моей дачи). Утром дышать нечем, днем палит солнце, и лишь вечером все утихает. Сегодня гроза начинала сверкать, не знаю, будет ли дождь. Но хотел бы. Вокруг сухостоя и торфа дофига и больше (20-60 см).

Завтра приедет отец и мой новый телефон
Кстати, как-нибудь сюда запишу для друзей, дабы не теряли меня больше^_^

Понял, что не так с рассказами. Я не пишу, я пересказываю. Очень мало описания. Как исправить ещё не знаю это. Есть идеи? Чтение книг не помогает. Что ещё?

А вертолеты летают так низко, что можно помахать пилоту и пожелать хорошего полета и возвращения домой.

@темы: всяко-разно, Лето, брысь!, Дорога снов

---

Не могу уснуть. Раскалывается голова, в воздухе витает офигенный аромат дыма, амбре от свалки, и шумят вертолеты. Да и эмоциональный срыв опять был, попало почти всем. Ненавижу себя таким разбитым.

@темы: Приехали... высаживайтесь., Спрятаться и переждать.

---

Сказка...

Мелодия Льда.

Колкий взгляд сероглазого юноши цеплялся за каждую шелохнувшуюся тень деревьев, что окружали им разбитый для ночевки небольшой лагерь с палаткой и костром. Запах серого дыма и пары травок отпугивали диких зверей и любопытную нежить от места стоянки, сделав его более-менее безопасным от нежеланных гостей. Гнедой крепкий конь с большими глазами и белым пятнышком на лбу стоял у дерева, привязанный к сухой ветке ели. Она широкими снежно-колкими лапами нависла над льняной палаткой, будто стараясь оградить юношу от всего, даже от всевидящего ока богов.

Юноша и не подумал о том, что, начнись сильная метель, весь снег упадёт на него тяжёлым грузом, и если не убьёт сразу, то обречёт на медленную смерть, но природа была, кажется, на стороне этого молодого охотника. Новенький арбалет, подарок отца, мирно лежал рядом с ним на дорожном одеяле, ожидая, когда ему удастся опробовать себя на удачную добычу. Только вот никто не хотел становиться жертвой совсем неопытного мальчишки, что вышел с оружием наперевес в лес наперекор собственной матери. Немолодая женщина, держа за руку пятилетнюю девочку в теплой шубке из волчьего меха, провожала его до самых деревенских ворот и не хотела отпускать никуда одного. Юноша лишь улыбнулся, поцеловал заботливую мнительную мать и потрепал чёрные волосы смуглой девчонки, с неодобрением смотревшей на старшего брата.

Недлинная прядь чёрных волос, выбившаяся из-под заячьей шапки, спадала на пронзительно-серые глаза, которые были подобны звёздам, что со скучающим видом смотрели вниз с тёмного неба. «Звёзды знают всё» - много раз слышал он от отца, когда тот, улыбаясь, стоял у яблони во дворе, смотря на летнее небо, полное дальних и ярких точек. Мальчишкой, он не понимал, почему звёзды должны всё знать, но однажды увидев, как умирала звезда, падая на холодный снег – вопросов больше не задавал. Серебристая точка упала недалеко от него, превращаясь в человека. Умирающая бледная девушка с мудрыми, живыми, голубыми глазами и копной длинных огненных волос лишь улыбнулась ему, растаяв подобно льду на солнце.

Тот случай поразил темноволосого мальчишку до такой степени, что он дня два ни с кем не разговаривал, а потом рассказал всё отцу – молодому крепкому мужчине с обветренной кожей и открытой улыбкой. Тот задумчиво вздохнул, усаживая сынишку рядом с собой на пол у камина, и рассказал о Звёздном проклятии. Его голос был тихим и грустным, и мальчик с ещё открытым, добродушным взглядом менялся в лице.

И отношение к звёздам поменялось тоже. Теперь он с некоторой грустью смотрел за тем, как падает очередная звезда, забирая с собой чью-то душу. «Если звезда упадёт зимой, значит, кто-то близкий тебе вскоре умрёт» - закончил повествование отец. Он оказался прав: тем же годом в их семье умерла сестра его матери, ей не было и сорока зим. Последним холодным утром она так и не проснулась. Её похоронили на деревенском погосте рядом с могилами матери и отца.

Вытащив из дорожной сумки хлеб, черноволосый юноша отвлёкся от грустных мыслей и обернулся на гнедого жеребца, что смирно дремал у дерева, ничего не опасаясь. Отломив себе горбушку, он запил её теплым чаем. Зачарованная местным магом фляга держала тепло около суток, позволяя охотникам греться в холодные дни. Хотя матёрые мужики брали настойку можжевельника с травами и брагу с собой на охоту, но юноша знал – лучше чай, чем пьяный сон на снегу. Можно проспать опасный момент, после которого уже никогда не проснёшься в этом мире. Вздохнув, юноша посмотрел на сумку, что досталась ему от отца, и улыбнулся своим мыслям о тёплой печке и о сказках, которые рассказывает мать, внимательно слушающей девочке с длинными черными косами, что лежит на кровати в их общей комнате. Он помнил их наизусть, хоть и вырос уже. Подул сильный ветер, слегка задевая снежные шапки деревьев, и заставляя юношу потеплее запахнуть свою кожаную куртку с волчьим начесом внутри. Новая порция сухих веток отправилась огню на съедение, и тот одобрительно зашелестел, с аппетитом поедая древесину на ужин. По одной из легенд, в пламени можно было поймать огненную саламандру, что исполняет все желания поймавшего её. Пытать удачу молодой человек не стал, лишь усмехнулся.

Мороз пробирал до костей, но юноша крепился и не жаловался даже богам, ни старым, ни новым. Он просто старался уснуть, перебравшись в палатку. Спать на холодном настиле было не в новинку, но мороз пробирал до костей, обжигая ледяным дыханием легкие и пытался довести непрошенного гостя. Лишь только под утро ветер улегся, оставляя не взятый им приступом лагерь. Юноша встал, не дожидаясь первых лучей, чтобы побыстрее собраться и замести место своего пребывания рядом с королевской елью, что как могла, защищала темноволосого юнца от ветра.

На сборы ушли какие-то минуты, и все вещи аккуратно разошлись по двум сумкам, накинутым на фыркавшую от негодования лошадь. Могло показаться, что конь хотел уже быть в привычной ему конюшне у дома, в теплом стойле, рядом с очаровательной соловой кобылкой, которая скоро принесёт очаровательного жеребёнка. Парень лишь улыбнулся и потрепал жеребца по гриве, провел рукой по шее и запрыгнул в седло. Была надежда подстрелить пару зайцев на заячьей опушке, туда и направился черноволосый, сократив дорогу через замёрзшее озеро.

У самой кромки льда юноша по велению сердца остановил коня и спрыгнул, ломая улёгшиеся за ночь снежинки. По льду, громко резвясь, под прекрасную мелодию, так непохожую на его деревенские мелодии, танцевали четыре очаровательные девушки в лёгких белоснежных, как нетронутый человеком снег, одеждах. Бледная кожа казалась мертвенно белой, но почему-то это нисколько не пугало темноволосого. Девушки были все очень похожи друг на друга и смеялись, резвились, словно русалки летом. Но молодой человек не подумал об этом, продолжая наблюдать за тем, как светловолосые красавицы двигаются в такт мелодии. Он так был зачарован их красотой, что не заметил, как они стали ближе. Их можно было коснуться…

- Как зовут тебя? – услышал он хрустально-высокий женский голос, которому бы позавидовала любая певица. Одна из светловолосых девушек вышла из круга и начала танцевать вокруг него, и юноша почувствовал исходящий от них холод.
- Марьек, - тихо ответил он, расплываясь в глупой улыбке - такие красивые девушки, которых не увидишь даже в столице, обратили на него своё королевское внимание. Лёгкие, почти прозрачные платья подчёркивали все достоинства девушек, которые казались и одинаковыми, и близкими одновременно.
- Марьек, ты знаешь, кто мы? – смеясь, произнесла другая девушка, потянув к нему руку. – Марьек, ты знаешь, что мы умеем?
- Я не знаю, - честно признался он, но почему-то коснулся длинными смуглыми пальцами ледяной, но нежной кожи ладони. Прикрыв глаза, юноша шагнул на поверхность голубого льда, ощущая, как его самого кружат в странном танце девушки.
- Мы снежные Ларры*, ты ведь слышал о нас, да?

Юноша не успел ничего ответить: откуда-то с берега прилетел большой ком снега, что ударил в лицо одной из светловолосых девушек. Этот удар заставил всех девушек измениться в лице, а саму красавицу отойти от черноволосого. Он махнул головой, точно сбрасывая с себя вуаль колдовства. Красивые девушки рассыпались на еле заметные частицы, которые были подхвачены ветром. Духи превращались в туман, который обхватывал серебристым снежным кольцом юношу, отрезая его от берега. Нахмурившись, мальчишка попытался пройти, но встретился с ехидным взглядом желтых глаз. По-настоящему испугавшись, он заметался, не понимая, что делать, каждый раз вдыхая опасную пыль, которая способна умертвить даже самого сильного орка за считанные минуты. Солнце только начало подниматься над лесом, и первые лучи коснулись тумана, когда чья-то крепкая мужская рука выдернула его из дымчатой ловушки.

Пару раз ударив юнца по щекам, дожидаясь реакции, мужчина выдохнул – живой. Обернувшись, он встретился с серьезными серыми, почти серебряными, глазами темноволосого мужчины.
- Отец? – прокашлявшись, черноволосый осмотрелся и увидел, что у гнедого коня стоит знакомый белоснежный мерин из конюшни, с седла которого свисали три заячьи тушки.
- Глупый мальчишка, - уронив мальчика в сугроб у озера, мужчина прокатил его лицом о колючий снег. – Я в город уехал, а ты один в лес? Ослушался запрета? – держа за шею, он продолжал топить кашляющего юнца в снегу. – Ты всё понял? – послышалось мычание, и взрослый охотник отпустил шею и крепко обнял сына. Их сходство было поразительным. Смуглая кожа, черные длинные волосы и серо-серебристые глаза, подобные звездам.
- Не смей так делать, ты мой единственный сын, – прошептал отец, крепко прижимая к себе ослабевшего юношу, - я думал, что не успею: Ларры пытались утопить тебя в ледяной воде, глупый ты малый. Мать узнает, тебе и мне мало не покажется, голову ведь открутит, знаешь об этом, щенок? – продолжал ругаться он, приглаживая на затылке растрёпанные волосы. Плечи недавно бравого подростка слегка подрагивали, заставляя отца лишь тихо шептать: - Ну, всё-всё, хватит. Всё прошло. Сейчас домой поедем, разотрём тебя настойкой и положим на печь. Полежишь денёк, и обещаю я … вместе на охоту пойдем. Тут и я виноват, Марьек. Всё…поднимайся! – подтянув молодого человека и поставив его на ноги, старший подобрал заячью серую шапку и надел на сына, ободряюще улыбаясь. – Пошли, Марьек…

@темы: Дорога снов